Два золота и серебро этой немыслимой по драматизму Олимпиады – хорошо это или… очень хорошо? Ответить точно сможет лишь тот, кто доподлинно знает, каково это было на самом деле.
Евгений Рылов – бесспорный лидер российского плавания и номер один в плавании на спине в мире. Легкий, выносливый, сильный, прошедшим летом в Токио этот удивительный парень совершил настоящий спортивный подвиг.
Тысяча мелочей
Фото: журнал «Плавание»
Всему свое время. Я это понял за последние полтора года пандемии. Изоляция – странная вещь. Сидишь себе дома, а жизнь идет. С другой стороны, это и невероятная разгрузка. Не припомню, чтобы когда-либо столько свободного времени было. В апреле 2020-го все вообще перевернулось с ног на голову. Эмоции менялись. Злость, разочарование, надежда… А что делать? Оставалось смириться. И выиграть время. Стать сильнее.
Хотя даже за неделю до старта в Токио, на сборе во Владике, ничего еще не было ясно. Кто-то говорил: «Сейчас все отменят – и по домам!» Я реагировал категорично: «Чему быть, того не миновать. Нужно пройти этот путь до конца». Риск был огромный.
Не только с Олимпиадой как таковой. Ведь в этот раз мы готовили не только двести, но и сотню, не говоря уже о кроле – чистый эксперимент без какой-либо гарантии результата.
Очень сильно помог Клим Колесников. Конкуренция с ним. О победе не думал. Планировал результат. А он, результат, складывался из тысячи мелочей. Техника, объемы и качество тренировок, работа мышц, чувство потока, психологический настрой... Я не прощаю себе ошибок – это не очень здорово, если самокритичность начинает разрушать. И наоборот – уверенность в себе, способность мобилизоваться были мне необходимы как никогда. Как показывает опыт, пусть не все, но кое-что мне все же удалось с этим сделать.
Сотня
Все выглядело подозрительно спокойно. Колрум заставил уйти в себя, но участникам заплыва это не помешало перед самим выходом на борт дружески «отбить» друг другу кулачки. Врубаю на плеере забойную песенку Rise и иду как на войну. В голове вертится: все или ничего. Дел по горло: раздеться, снять с головы наушники, все тщательно сложить и подготовится к старту.
Фото: журнал «Плавание»
Но вот объявляют Райана Мерфи, лучшего в полуфинале, он не торопясь проходит за моей спиной, я разворачиваюсь и вижу свою 2-ю дорожку, а после команды судьи падаю в воду. Мыслей ноль. Мозг отключен. Вернее, он работает в особом режиме – я стал вездесущ. Упираюсь ногами в пластину, подтягиваюсь на руках и превращаюсь в слух. Нырок идеальный, выход на поверхность – без сбоев. Плыву с руки на руку, накатываю прилично, но не выкладываюсь, впереди поворот.
Вхожу во вращение, снова делаю выход и переключаюсь на другую энергетику. Все так же, но значительно мощнее. Чувствую себя в потоке хорошо, и в этот момент меня начинает «вскрывать». Я перестаю чувствовать тело, в голову приходит мысль, точнее, слова тренера: «Все будет решаться на последних 15 метрах». Я вижу флажки и понимаю: сил для финиша не осталось.
Не знаю как, ведь тело жестко говорило нет, но я включился и сумел дожать, бросив руку на щит раньше остальных.
Двести
Я был готов. Тело летело, и с уверенностью в себе проблем не было. Но жизнь по ходу Олимпиады внесла свои коррективы – 200 вольным в эстафете не прошли даром, и у меня начал падать вес. Я чувствовал лактат внутренними органами. О конкуренции не думал, просто выходил плыть 1.52, вот и все.
Хотя и Гринбэнк, и Мерфи, и старина японец Ирие – очень доброжелательный, кстати, парень – тоже были рядом. У меня четвертая дорожка, приходится выходить последним: ничего, думаю, подождут. Старт получился неплохо, восемь ударов ногами дельфином, здесь у меня все посчитано, и вот я на поверхности. Темп размеренный, без труда перешагиваю через воду и спустя 23 гребка оказываюсь с другой стороны бассейна. Начинаю уходить. Меня немного раскачивает, но это ничего, раскручиваюсь и увеличиваю отрыв. После второго поворота все по-прежнему прекрасно, добавляю ноги – вроде комфортно, так, как и нарабатывалось в тренировочной модели.
Фото: журнал «Плавание»
Продолжаю накручивать темп, разворачиваюсь на ста пятидесяти, и внезапно меня пронзает острейшая боль. Тело сводит судорогой, я проваливаюсь под воду, ноги тонут, руки мучительно медленно вращаются где-то надо мной. Ужас. Остается 15 метров, и тут я, как ни странно, привыкаю к своему состоянию и умудряюсь даже накатить в конце. Гипоксия, темные пятна перед глазами, касание. Разглядев на табло результат, остался им недоволен. Правда, подумал при этом: выиграл. Это значит… я выиграл.
Цена победы
Никогда не мечтал о светлом будущем. Предпочитаю жить настоящим и реализовывать текущие моменты на 100%. После двухсотки на спине сумел улыбнуться лишь на пьедестале. Все мои соперники по финалу сразу же, еще после заплыва, отметились рукопожатием, на награждении обошлось без эксцессов.
Скандал, что раздула пресса вокруг высказываний Мерфи о допингерах, оказался полной туфтой. Он, Райан, порядочный парень и имел в виду абстрактных негодяев, а не русских и тем более не меня лично. Тренер поздравил лаконично: «Мужик. Дотерпел» – это после сотни, а после двухсот так: «Все видел. Боец».
Собирались командой мы только раз, и то перед началом соревнований. Вся координация шла по телефону, поэтому никаких особых чествований тоже не было. Ребята, конечно, подходили, поздравляли, фоткались. Мы – профессионалы. И каждый из нас знает цену победы. Своим успехом я обязан многим: тренеру, врачам, массажистам, бассейну «Дельфин», всем моим болельщикам и лично Гульнаре Джемаловне Романадзе, с нее все началось.
А еще – своей любимой девушке Оксане, я ее зову Кокса, она у меня замечательная. Ну и папе с мамой, конечно. Мамины поздравления дороже всех. Ведь для того чтобы все состоялось, ей пришлось пройти через семь кругов ада. После второго золота позвонил маме из олимпийской деревни. Услышал ее срывающийся голос и понял: она плачет. От радости.
Автор: Дмитрий Волков
